Пытаюсь . Я не один, мне помогают. Классики зарубежного модернизма и постмодернизма, в частности .

Alexander Fluke
лучше не спеши. отдохни. походи по потолку. помедитируй слегка. а то я про развлечения, скрипя подтяжками, еле до конца сеанса досидел (а так всё хорошо начиналось.. ).

Угу. Длинновато получилось. Я это на утро понял .

Alexander Fluke
Неее сама то - Супа Гуд!

Полторы тысячи слов - максимум для главы подобного текста,
а в последней у меня получилось три. Многое можно было и
вырезать. Да и эффект чтения с экрана, а не с бумаги, срабатывает.

softwarrior
Кстати, я на потолке и живу

А по мне так и 5-ти тысяч маловато. Читал бы и читал.
Я даже Мор заново проходить начал!

Глава 7. По грибы, крадучись, напролом сквозь ложь и смерть

Светало.
Я стоял на крыше особняка Совета Хлаалу, устало смотрел на восток. Вытянутые руки, согнутые в локтях, как бы
собираясь делать зарядку. Согнутые ноги в коленях, будто собираясь прыгнуть с крыши. С точки зрения примитивного
суицида это все равно бесполезно. Несколько раз уже пробовал.
В утреннем мареве вынужденной перспективы медленно двигалось солнце, дымноосвещая все подряд. Вон Шаграм опять
проскользнул во мгле между далеких домов, блеснул клыками мужского интеллекта. Или вон тот в балахоне с алыми
рукавами, по имени Старгель, из местных негров, по площади опять заходил, туда-сюда, туда-сюда, обыватель, черт
побери, толку от него, как от заклинания «разъярить животное».
Этой ночью я записался в партию собирателей грибов. И что-то подсказывало мне, что все-таки придется где-нибудь
отыскать эти драные грибы. А иначе тогда что делать. Я хотел стать магом - вроде как стал. Идти, так в финал.
Ползать, по меткому выражению Бетти, как юный кретин, по берегу с несладким именем я не желал, богатство мое
в данный момент времени измерялось сотней рублей, и то все – из ящиков и бочек. Эти туземцы даже деньги в ящиках
на улице хранят. Налицо локально концентрированный идиотизм.
Итак, в повестку дня вмещалось два вопроса: где нарыть грибов и как. Я вытащил свой желтопотрепанный журнал, чтобы
уточнить названия и чуть не поломал язык, читая. В итоге решил, что будет значительно проще их запомнить, если
прочесть наоборот. Так оно и было.
Провожая взглядом унылый горизонт, я апатично прыгнул. Отбив пятки процентов на десять, приземлился как раз
напротив двери какого-то поместья, так здесь называются квартиры без окон. И рядом с этим Старгелем.
- В любое время, я всегда здесь, - сообщил он мне.
- Да знаю я, - сказал я и скривился в ухмылке. – Ты даже ночью здесь. Проблемы с женой?
Он промолчал. Они тут все такие мирные, пока морду не начнешь бить. Это я потом понял.
Дверь двухэтажного поместья была закрыта сорок пять раз. Не потянуть. Я применил смекалку. Так, сообразил я, если
есть второй этаж, значит, должна быть вторая дверь. Бросился на поиски и оказался прав. Дверь наверху была закрыта
на пять раз меньше.
Я достал отмычку, которую раздобыл еще в Сейда Нине, и раз пятнадцать ковырнул ею замок. Честно сказать, я страдаю
патологической привычкой ковырять замки. С тех пор, как я удачно вскрыл первый в моей жизни сундук с монетой
в тридцать один рубль, я осознал - это натуральный психический недуг.
Очутившись внутри, я сразу же присел в реверанс – может, кто-то за мной наблюдает.
«Я за тобой наблюдаю», - сказал Эл.
«Ах ну да, конечно, - зашипел я внутрь. – Как же я про тебя забыл. Заткнись».
Я вытер ноги о коврик с изображением местной лягушки и покрался налево, мимо двери в комнату. Поднялся по лестнице
в темный закуток, обнаружил там полный разброд и шатание, нашел в комоде штаны, амулет и какое-то дорогущее пойло,
остался доволен. Не грибы, конечно, но начало положено.
Спустившись обратно, я вспомнил про дверь в комнату. Она оказалась не заперта. Я дернул за ручку и отпрыгнул назад.
Кто знает, может там пасутся эти гнусные крабы. Но мне, наверное, повезло. Слева, рядом с большой кроватью, стояла
спокойная серолицая женщина-данмер, по имени Урайн Нирит, и она не промолвила ни слова, когда я приблизился. Справа
на полочке подрагивала огоньком свечка и лежала большая книга. «Тридцать шесть уроков Вивека, проповедь двадцать два,
- гласила надпись на темно-зеленой обложке с рисунком инструмента для пыток. – Вес три-точка-ноль, цена двести».
Стараясь не замечать пытливый взгляд женщины, я открыл книгу. И неожиданно постиг, что в среднем доспехе я буду
смотреться уже лучше. Правда, на кой черт мне это нужно, я не постиг.
Я вчитался в изрезанный засечками шрифт.
«Затем Вивек оставил первую Школу Вращения и вернулся обратно в пространство, которое не было пространством», -
писал в книге какой-то несостоявшийся филолог. Вернулся обратно, надо же. Я прочел начало следующего абзаца:
«Отдайте мне плод моего брака, и я не сотру вас из мыслей Бога». Хитро придумано, подумал я, мысль Бога как вэпэка
индивидуума. Я перевернул страницу: «И затем Вивек отправился в потайные места и нашел самых темных матерей Мораг
Тонга и отвел их к жене и наполнил их чистой терпимостью, которая на вкус была как летняя соль». Метафорой автор
сияет, подумал я, в целом неплохо, надо отдать должное. Интересно, кто этот Вивек? Местный авторитет, если судить
по количеству написанных о нем книг. А этот Мораг Тонг? Нужно узнать. Вдруг это лучше, чем и маги, и бойцы, вместе
взятые.
На предпоследней странице автор записал: «Их движения среди владений Ра’атима были подобны зыбким окончаниям,
раздвигающим времена, и все судьбы направлялись к проглоченным ножам, убийство стало стоном». И вдруг... внезапно
я ощутил, как внутри меня, очень далеко, за пределами подсознания моего внутреннего голоса, в корне корней древней
памяти, в мрачной бездне инстинктивных страхов, родилась новая вселенная, родился новый безумный мир. И это был
радостный мир. Это был новый мир, полный радости. Это был мой новый мир, полный, мать его, радости! В одно
яростное мгновение я осмыслил свое предназначение и раскусил свое кредо.
Я захлопнул книгу, запоминая последние слова, и сунул за пазуху.
- Держите его! – закричала Урайн Нирит, не пошелохнувшись.
- Тихо, не ори, - сказал я мирно. – Не видишь, я на секретном задании. Никому ни слова. Но я чту кодекс законов
о труде. Моя любимая статья: «Любой труд должен быть оплачен». Вот тебе десять рублей.
- Честь за деньги не купишь, - процедила она сквозь неровные зубы, на одном из них темнела красноватая
коронка. – Говори скорее или уходи.
Я повздыхал. Больше десятки я позволить себе не мог.
- У тебя в порядке чистой случайности нет вот таких вот грибов? – я зачитал ей названия, с трудом выворачивая
наизнанку слова.
- Нет.
- Ладно-ладно, - я изобразил обиду. – А некто Вивек, он кто сей?
- Не знаю.
- А Мораг Тонг, это что?
- Не знаю.
- Да блин, черт возьми, нахрен, - сказал я откровенно.
Повернулся, взял с полочки свечку и поставил ее в ноги Урайн Нирит. Огонь осветил внутреннюю сторону подола юбки
и лизнул ноги. Урайн Нирит воткнула руку в бедро и презентовала мне колючий взгляд. Я попятился, вышел за дверь и
закрыл ее. Прыгнул назад, взмахнул руками, пробормотал «локвантэн» и запер дверь на шесть раз. Одно из тех
заклинаний, что были созданы на заказ прошедшей ночью. Хорошая штука. Теперь даже если по нужде, Урайн Нирит
выйти не сможет. Но смерть ей не грозит, там на кровати лежит роскошная подушка.
Крадучись, бормоча про себя названия грибов наоборот, я спустился по лестнице вниз, на первый этаж, и замер,
увидев чью-то спину. Непродолжительное время я реверансировал, с дурацким видом рассматривая вычурное одеяние и
затылок хозяина дома. Судя по темнорыжей прическе и торчащих сизоматовых ушей, я догадался, что он из этой
пятидесятипроцентной породы, из главных местных.
Я покрался вдоль стены - хотел спрятаться за ширмами, в обилии расставленных по огромной комнате, но меня
предательски подвел этот самый чертов звук. В один и тот же момент я понял, что могу красться еще лучше, и
очутился лицом к лицу с хозяином. Растерявшись, я даже не заметил его имя над головой, но явно что-то знакомое.
Хотя, у них тут через одного можно запутаться.
Гладковыбритое серолицо. Темные ровные губы. Бледный воротничок вычурной рубашки.
- Чужеземец! - сказал он грозно. – Кто вы такой? Я вас не знаю.
Я выпрямился, решил вести себя крайне осторожно, и вывел носком правой ноги полукруг на каменном полу. Вскинул
голову и проницательно всмотрелся ему в лоб.
- Бонд, - произнес я значительно и с умным видом. - Джеймс Бонд. Будем знакомы. Я из жэка. На предмет нововведений
в благоустройство вашего дома. Вы разве не знаете об этом?
- Нет.
- Как же так? – я опустил взгляд ему на переносицу. - Об этом предупреждали всех жителей. Я даже повесил плакат
на центральной площади. Вы что, никогда не выходите из дома? Бросьте, вы же почетный гражданин города. Драласа
Нитрион, хоть и ростовщица, но и то об этом знает. А лично к вам я посылал Балина Омавеля, из отдела статистики
злоупотреблений дневного освещения.
Балин Омавель был одним из тех, кто сказал мне «Не маячь, проходи», когда сутки назад я появился в городе,
полумертвый от нескончаемых битв с крабами и одним клифом.
Хозяин дотронулся рукой до подбородка и, закрывая глаза, открыл их.
- Никто не приходил, - сообщил он. – О чем вы вообще говорите?
- Об окнах, - сказал я. – Новое грандиозное изобретение русских.
- Что? Кого?
- Не важно. Окно – это такая квадратная дыра в стене, сквозь которую можно на улицу смотреть.
- Зачем? – спросил хозяин.
Я задумался. Действительно, черт побери. К чему ему рассматривать улицу, когда он из дома никогда не выходит.
- Видите ли, в чем дело, - сказал я. – В последние месяцы, как вам известно, очень часто бывали дожди. Холод
заставил жителей злоупотреблять лампами и свечами в дневное время. Это явилось катализатором повального спроса
на средства освещения. Как следствие, все торговцы подняли цены. Произошел мощный скачок инфляции. И все это -
при неизменившихся доходах населения! Конечно, сразу же понизился и без того низкий уровень жизни. Это привело
к безудержному воровству и тотальному пьянству. Улавливаете причинно-следственную связь?
- Нет, - ответил хозяин дома, краснопомаргивая, почесывая блеклоправую вычурную штанину.
- Тем не менее, - сказал я веско. – Что дальше? Я вам скажу, но только между нами. В итоге сам Нолус Атриус
несказанно всему этому рад. Вы понимаете, о чем я? – я подошел ближе и зашептал ему на ухо: – У судьи прибавилось
работы, ясно? Вы же знаете, как ему это нравится. И ситуация в городе совершенно не изменилась. А ведь даже
Ларриус Варро не в силах справиться с этим. Вы следите за моей мыслью, уважаемый?
Хозяин отодвинулся от меня на шаг.
- Хорошо, тут я с вами согласен, - произнес он тихо. – Этих гадов надо давить, н’вах.
- Я о том же, дружище, - я попытался пожать ему руку, но ничего не вышло. – Поэтому я и обратился за помощью
к богам и выяснил, что есть великое средство разом избавиться от этой проблемы. Окна, мой друг. Грандиозное
изобретение русских.
- Кого? – спросил он снова.
- Не важно, - я перевел дух. – Решением существующей проблемы является окно. Солнечный свет будет падать сквозь
квадратную дыру в стене и согревать вас от холода проливных дождей. Спрос на лампы, свечи и факелы упадет.
Положение в городе стабилизируется. Все друг друга любят, никто никого не кидает. В получении новенького окна
вы выбраны первым как почетный гражданин города. Все просто как афоризм местных стражников: лучший способ
убеждения – честная взятка.
«Шикарный оксюморон, - не выдержал Эл. – Покруче, чем живой труп».
«Черт, я думал, ты уже умер», - сказал я.
- Что скажете! – я попрыгал вокруг хозяина дома, изображая, наверное, физическое доказательство своих слов на
обогревательную тему. Зря я, честно сказать, это делал, но плюс был – я заприметил множество холщовых мешков
и ящиков в углу комнаты, за ширмами.
- Может быть, я как-то иначе себе все это представляю, - произнес данмер в ответ, переминаясь
с ноги на ногу. - Но я не могу понять одной вещи.
Я остановился и поприседал, ради смеха.
- Какой же, мой красноглазый друг?!
- Когда идет дождь, - сказал он, всматриваясь в мое лицо, - солнце же не светит.
Я дернул ногами и застыл как сыгравший в ящик краб. Точно, черт возьми, блин на фиг, еклмн!
«Н-да», - сказал Эл.
Но меня голыми руками не взять. Благодаря просвещенности и недетскому интеллекту, с которым я вступил в этот мир,
я эффектно и ловко вывернулся из ситуации:
- Кстати, уважаемый, а нет ли у вас вот таких вот грибов? – и зачитал ему список.
- Нет.
- Жалко. Но тем не менее, вы не позволите ли мне осмотреть вон тот угол вашего дома? - я махнул рукой, показывая
за ширмы. – Я проверю консистенцию ингредиентов на предмет их диффузной совместимости с современными
наркотическими средствами? Это входит в компетенцию нашего ведомства.
- Слушай, чужеземец, - сказал хозяин, мрачнея на глазах. – Как же я сразу не догадался, что здесь что-то не так.
Но теперь я все понял. Балин Омавель работает на Мораг Тонг, не так ли?
- Что?! – я отпрыгнул и выставил вперед руки. – Что такое Мораг Тонг?!
- Как будто ты не знаешь, мерзавец!
Он неожиданно вытащил такой длинный меч, что в ужасе я рот открыл, и ровно по длине меча. Мне почудилось, что
острие меча уткнулось в потолок.
- Сейчас ты умрешь! – закричал данмер, блистая свежим мечом, и бросился меня убивать.
- Я за грибами пришел! – закричал я в ответ, и бросился убегать, сверкая голыми пятками.
«Какой алогично-кармический поворот дела», - произнес Эл.
Я кружил между ширмами, бормоча заклинания. Данмер, размахивая мечом и выкрикивая «Н’вах, смерть прихвостням
Мораг Тонга!», застревал между столами и табуретками. Я выбрался в центр комнаты, ближе к лестнице, среверансировал,
вытянул вперед вызванный нож и замер. По длине он не уступал мечу противника, но выглядел внушительнее. От меня
исходил зеленый запах хамелеона, вокруг была организована не слабая защита, и я ждал в напряжении, сходном
по драматизму с загрузкой из вечности.
Противник раскрылся внезапно, нападая. Я хмуро произнес «Убийство стало стоном», шагнул в сторону и, на выходе
из приседания, ударил. Данмер рухнул на пол. Второй удар пришелся ему аккурат в спину. В недолгой агонии он
выдохнул «Ты умрешь» и скончался. Спел в песню, дал дуба, отправился к праотцам, приказал долго жить. Как хотите,
но я его убил.
Это был второй день и первое убийство. В порядке самообороны, конечно, но все же. И я ничего не почувствовал,
ничего. Нейтральное чувство, ровно такое же, какое по утрам я возникало у меня от конвульсивных признаков
абстинентного синдрома.
«Штраф не засчитан, - сообщил Эл. – Можешь спать спокойно».
«Я вообще не буду спать», - ответил я, и показалось мне, как прогремел где-то гром.
Денег при нем не оказалось. Я снял всю одежду, но труп убрать не смог. Тогда я быстро метнулся в угол с ящиками,
обшарил там все, но никаких грибов, даже расплывчатого намека на грибы, там не обнаружил. Черт, подумал я, все за зря.
В поисках компенсации за нанесенный мне моральный ущерб я обшарил всю комнату и обнаружил еще одну бутылку
дорогущего пойла. После чего проворно убрался из квартиры с трупом.
На улице было пасмурно, и накрапывал мелкий дождик, воплощая в себе характер противоречивой природы. Передо мной
стоял Старгель. Алые рукава дезориентировали взгляд.
- Чем я могу вам помочь? – спросил он, расшевеливая свои толстогубы.
- У тебя грибов нет?
- Нет.
- Тогда Мораг Тонг, - сказал я.
- Не знаю.
- Черт тебя побери, Старгель, что ты тогда знаешь! – в сердцах вскричал я. – Никто ни черта не знает об этом
моратонге, черти полосатые его забери!
- Кто-то убил Ралена Хлаало.
- Да ну вас всех в болото, - сказал я и зашагал прочь под дождем, ворчливо разговаривая сам с собой. – Знающие,
в мать. Одно и то же, одно и то же. Сколько же, блин, можно!
Я выбрался на площадь торговцев, откуда уже неоднократно связывался со своим богом, девушкой по имени Бетти.
Жутко хотелось курить. Но в этом мире табак не горел как в Амбере не горел обычный порох. Да и не было его, табака.
«Эл, дружище, вызывай», - произнес я сумрачным тоном погоды.
«Ждем-с, - ответил он мягко. – Знаешь, что мне больше понравилось из твоего вранья?»
«Говори».
«Пассаж про средства освещения. Ты прямо поэт сатиры, непризнанный гений».
Я молчал, нарезая круги по площади. Эл что-то промурлыкал и сказал с выражением:
«Он лампой злоупотребил в дневное время, и тяжестью греха в душе его явилось бремя».
Я промолчал, но изнутри меня уже разобрал смех.
«Ну как?» - спросил Эл.
«Сильно», - ответил я, кивая и улыбаясь.
- На связи, - произнесла Бетти.
- Привет, - сказал я.
- Угу.
- В позапрошлый раз, - сказал я весело, блуждая меж струй дождя, - ты не смогла ответить на три сверхэлементарных
вопроса. Теперь их шесть. Минианкета, хе-хе. Не желаешь прослушать?
- У меня есть выбор?
- Ну, в общем-то, да, его нет. Вопрос первый, банальный. Где достать эти дурацкие грибы на халяву? Вопрос второй,
посложнее. Из какой субстанции сделан огонь в свечках? Вопрос третий, хитрый. Что такое вэпэка? Четвертый,
по существу. Почему ни в одном доме нет окон? Пятый, главный. Почему все твердят о несуществующем Нолусе Атриусе,
судье Балморы? И шестой, самый простой. Как все-таки зовут того парня, чью жизнь я оборвал недавно
из-за вопроса номер один?
Она надолго задумалась, и через некоторое время я решил, что снова услышу, мягко говоря, слова пустопорожние
и глупые. Но я ошибся. Бетти оказалась не из тех, кто сдается со второго раза. Когда уже кончился дождь, а из-за
углов между домами на пригорке (откуда я пришел) появился черноголовый фашист Старгель, я услышал ответ.
И слова долго еще стояли передо мной. Следуя очередности анкеты, она сказала:
- В районе Горького берега; симметричные фракталы; сам знаешь; мануал прочти; недосмотр, простите;
а ты не догадался, умник?

Изменено: Alexander Fluke, 15-08-2003 в 01:18

Alexander Fluke
RULEZZZ!!!

Alexander Fluke
Гуд,Гуд Супа Гуд.....
Блин даже я так не могу писать....жду продолжения....

Вы мне льстите, господа

sergey_I
Нет-нет. Ну а если даже и если льстим, то наверное причины для этого есть

Глава 8. Полдня эффективного надувательства морозом

Плато Одай не отбрасывало на ближайшие горы тень, весьма смахивающую на упитанного слона. Вопреки
фундаментальным физическим законам, у плато Одай тень отсутствовала. И этот во всех отношениях
достопримечательный факт ровным счетом никого не интересовал, ни местных ученых, ни богов, тем более
- мужчину крепкого сложения в имперском доспехе, который бодрым шагом поднимался к большой крепости,
что на самой вершине. Он давно уже должен был устать или, допустим, вспотеть, но его сильное тело,
благодаря удивительному метаболизму неслось вперед как листок бумаги в ураган. В порывах отрывистых
рваными рывками.
Проходя под арковоротами крепостной стены, мимо стражника, норда по имени Фьоргейр, мужчина
снисходительно кивнул ему, и поспешил к дверям главного здания. Фьоргейр вслед мужчине показал
мистический знак, подсмотренный у хозяина крепости, - поднял согнутую руку и ребром ладони другой
ударил в ложбинку локтя.
Перед тем как войти, мужчина поправил открытый шлем на голове и глубоко вздохнул. Его правая рука
сжимала незаметный постороннему глазу предмет.
Ровно в десять до полудня он шагнул внутрь.
- Не получит он ссуду, тем более безвозмездную! – раздался женский возглас.
В комнате, освещаемой из углов чахлым бежевыми лучами нескольких свечей, рядом друг с другом стояли
три человека: голый по пояс имперец, женщина-данмер и высокий эльф в изящном халате. Лицо имперца
показалось вошедшему мужчине очень знакомым. Недалеко от них, около лестницы на второй этаж,
он увидел хаджита, кошку. Мягкими плавными движениями передних лап она перебирала разбросанные
по столу свитки.
- А я думаю, у него есть шанс, пусть небольшой, - ответил высокий эльф, по имени Аррилл, бывший
торговец. – Товарищ Бонд очень добрый в душе человек. Когда-то я его знал совсем мальчишкой. А десять
дней назад он подарил мне новенький комплект изящной одежды.
- Десять дней назад, - произнесла язвительно данмер, мудрая женщина по имени Нибани Маеса, -
он вырезал весь Сейда Нин. И неизвестно еще, за какие такие заслуги он оставил тебя в живых.
- Я и говорю, - гнул свое Аррилл. – Добрейшей души человек.
Он заметил блеск имперского доспеха и озадаченно сдвинул брови.
- Кто крайний? – спросил вошедший мужчина.
- Я, - ответила Нибани. – Говорить надо не «крайний», а «последний».
- Чего? Да клал я на это толстого огра лысого, гори все пламенем свечи. Академиев не кончали.
Тут его все узнали.
- Победитель Легиона! – воскликнул хрипло полуголый имперец. – Вы здесь, какими судьбами?
- Не твое дело, Косадес, - ответил Ларриус Варро. – Секрет. Государственной важности.
Троица переглянулась и с пониманием покивала головами, мол, ну да, оно конечно. Варро нахмурился
и подвигал пальцами левой руки, разминая суставы, исцарапанные в кровопролитных боях кое с кем.
- Подойди-ка сюда, милейший, - возникло мяуканье за его спиной. – Распишись в прибытии.
- Галочку влепи, - ответил он, не оборачиваясь. – А лучше крестик черкни.
- Или смайлик всандаль, - ввернул Аррилл.
- Чего? – Ларриус Варро сжал губы. – А ты кто такой, разорви тебя надвое скамп?
Аррилл неравномерно заморгал и отступил на шаг. Нибани Маеса сощурила глаза и пристально посмотрела
на Победителя Легиона. Косадес прикрыл рот рукой и бросил взгляд на входную дверь.
- Кто наверху? – спросил Варро отчетливым военным слогом.
- Патриарх этот трибунальский, Сариони Толер, - ответила Нибани Маеса. – Просит безвозмездную ссуду
на строительство еще одного Министерства Правды в Вивеке. С другой стороны своего Храма. Для симметрии
с точки зрения архитектурного стиля.
- Архи-чего? – спросил Варро.
Но ответа он не получил - всех будто парализовало, а все потому, что со второго этажа раздался
веселый зычный крик:
- Пшел вон, одноглазый! Еще раз появишься – выверну наизнанку как коловианскую шапку! Следующий!
Со ступенек лестницы, зажмуривая один глаз, быстро спустился Толер Сариони и зашагал к двери. Из губ его
вырывались нечленораздельные звуки. Варро разобрал только одно слово: н’вах. Грамотеи, подумал он,
на весь язык одно бранное слово; я хоть и не учился в школе, а и то знаю двадцать семь шикарных
ругательств.
- Толер, Толер, - затараторила Нибани Маеса. – Подожди, подожди. Он что, отказал? Тебе?
Сариони собрал всю злость в единственный взгляд, сказал «Дура ты, мудрая женщина, н’вах» и выскочил
за дверь.
- Анасси! – снова послышался крик. – Кто там следующий? Давай его сюда. Или их там всех парализовало?!
Кошка у лестницы сверкнула когтями и схватила свиток записанных на прием.
- Великий Мастер Каиус Косадес, из Балморы, - возгласила она громко. – Прошу вас, проходите.
Косадес вспотел. Ларриус Варро с презрением отвернулся.
- Я потом зайду, - произнес Косадес поспешно. – Аррилл, давай ты, а? Мне надо порыться в карманах.
- Нет проблем, дружище, - сказал Аррил и хлопнул Косадеса по мокрому голому плечу. – Передать
чего-нибудь от тебя? У меня есть с собой с десяток вкуснейших грибов. Я принес их товарищу Бонду
на обед. Могу упомянуть.
- Нет, нет, что ты.
Голос со второго этажа прилетел вновь, рассыпая частички вполне объемного страха.
- Ну и где этот антикварный наркоман?!
Каиус Косадес вздрогнул и вспотел несколько раз подряд.
- Ладно, - Аррил сделал три шага в направлении Анасси. – Я следующий, дорогуша. Сейчас - я.
- Торговец Аррилл, из Сейда Нин, - объявила она вновь. – Проходите.
- А этот хрен чего здесь делает?! – в голосе сверху проскользнуло наигранное удивление. – Впрочем,
давай сюда спекулянта, черт с ним блин!
- Прошу вас заметить, Анасси, я – бывший торговец, - сказал Аррил и поднялся наверх.
Металлом стукнуло одиннадцать до полудня.
Варро поискал место, где бы присесть, потом вспомнил, что он этого делать не умеет. Нибани Маеса
помахала рукой перед лицом Косадеса, возвращая его к жизни, и тот поднял голову. В глазах его сидел
тоскливый мир.
- Ты по какому делу? – спросила мудрая женщина.
- Да как-то нехорошо получается, - ответил Косадес невнятно. – Товарищ Бонд должен был явиться ко мне
сразу по прибытии на остров. И он вроде как у меня был, но потом уже…
Ларриус Варро сунул руку с невидимым предметом в карман и покосился на Косадеса. Вырванные глаза даэдры,
подумал он, этот великий мастер - туп как ходячий труп. И Победителю Легиона понравилось то,
что он подумал.
- И что же? – допытывалась Нибани.
- Он зашел ко мне через месяц, когда я… - сказал Косадес и замялся. – В общем, когда я спал. Бросил мне
на стол сопроводительные документы, украл из сундучка отмычки, исписал стены непонятными словами,
и больше никогда не приходил.
- Этого не может быть! – воскликнула Нибани Маеса. – Он появился у нас в лагере с указанием от вас
следовать указаниям от нас! И сделал все, что требуется, кроме самого главного. Поэтому я и здесь,
попросить его слазить в горы. На денек.
- Ну… - промолвил Косадес. – Это…
Ларриус Варро не вытерпел.
- Заткнитесь, тысяча безмозглых крыс вас побери! - сказал он очень злобно. – Обое заткнитесь. Меня
воротит от вашей болтовни скрипучей как доски корабля еще раз последние три буквы. Следующий буду я.
Кто-нибудь против?
- Я согласен, - быстро сказал Косадес. – А вообще пойду я, наверное, до дому. Вымою стены.
- Греби, - сказал Варро и перевел взгляд на мудрую женщину.
- Если хотите знать, - произнесла Нибани Маеса, - женщин всегда пропускают вперед.
- Только не в лифт, - блеснул знанием Ларриус Варро, вспоминая командировку на материк. – А у нас
здесь, - он показал узким подбородком в сторону лестницы, - нечто подобное. Или я не прав?
- Хорошо, - сказала Нибани Маеса. - Надеюсь, ты в нем накрепко застрянешь.
Ларриус Варро цыкнул зубами, щелкнул языком и собрался произнести подряд два из двадцати семи известных
ему ругательств. Но не успел.
- Следующий! – послышалось сверху.
Бывший торговец Аррилл не спустился. Нибани Маеса, в поклоне, с улыбкой разогнула руку в сторону
лестницы, показывая Варро выученный как-то у хозяина крепости магический знак с труднопроизносимым
названием «вэлкамтуфакинхел».
Косадес зажмурился, повернулся к двери и выскользнул наружу. Косадес поскакал домой, в Балмору, благо
не так далеко. В пути он несколько раз падал, но не оттого, что спотыкался, а оттого, что так и
не разожмурил глаза. В пути он изорвал в клочки листок с написанной им речью для встречи. Вот первые
слова: «Товарищ Бонд. Именем императора, я приказываю…» И в пути до Косадеса дошло, что он только что
избежал смерти. Но он жестоко ошибался – она шла за ним по пятам. Проникнув в свою квартирку, Каиус
Косадес напоролся грудью на торчащий из воздуха желтодлинный обоюдоострый меч, захлебнулся от удивления
бесцветной кровью и повалился на колени, изрезая ладони о лезвия. Вот его хриплые последние слова:
«Вряд ли у вас много друзей, когда вы так себя ведете».
А в полутемной полукомнате главного здания крепости царило полухмурое полумолчание.
- Нибани… - сказала Анасси, всматриваясь в список.
- Щас я, - сказал Ларриус Варро и шагнул вперед, ближе к кошке. – Мы договорнулись.
- Победитель Легиона, Ларриус Варро, - объявила Анасси. – Прошу вас, проходите.
- Пусть этот козел подождет, - долетел сверху ответ, и в силу вступила полномрачная тишина.
Ларриус Варро брякнул зубами, и несколько коренных надрывно, но тихо треснули. Нибани Маеса заулыбалась
в свой серый кулачок. Анасси невозмутимо держалась за свиток. Неожиданно погасла одна из свечек в углу.
Прошло некоторое время, с двенадцати до полудня по ноль два после полудня.
Ларриус Варро вынул руку из кармана и повертел пальцами принесенный с собой предмет.
- Анни, кто там следующий? – донеслось, наконец, из лестничного пролета. – Впускай.
Анасси кивнула Ларриусу Варро, и он тяжело ступенькнул по лестнице.
- Прощай, солдатик, - сказала Нибани Маеса Победителю Легиона.
Ларриус Варро поднялся наверх и очутился передо мной.
Я отдыхал на кровати и чистил желтодлинный обоюдоострый меч изящной рубашкой, преподнесенной когда-то
бывшему торговцу в подарок. Отдыхал я, естественно, стоя, иногда приседал. Варро потоптался на месте,
привлекая мое божественное внимание.
И я отложил меч и спрыгнул с кровати и открыл ему свое лучезарное великосветское лицо.
- Хочу узнать твое имперское мнение, Ларри, - произнес я. - Как ты думаешь, сколько запросил наш
пресвятой патриарх Толер Сариони для отращивания недостающего яйца Министерства Правды, исходя то ли
из монументальных принципов симметрии в архитектурном стиле Вивека, то ли начитавшись Фрейда и одним
прекрасным утром обнаружив себя завзятым извращенцем?
Мне показалось, что от такого количества слов у Ларриуса Варро потрескаются мозги. Он напряженно думал,
а воинам думать противопоказано. Это знают все. Сила, как говорится, есть. Но, в конце концов, он
сказал:
- А?
Я вздохнул.
- Ты умеешь считать?
Ларриус Варро поджал губы. Я ласково посмотрел ему в глаза.
- Ладно, забудь. На кой черт ты приперся? В графе «причина аудиенции» перед твоим именем стоял крестик.
- Я люблю крестики, - тихо сказал Варро и покраснел. – Они напоминают мне скрещенные в боях стальные
клинки.
- А мне, - сказал я, - пышное кладбище. Кстати, ты не в курсе, что на тебя заказ от Мораг Тонг?
- Чего?
- Ты заказан, Ларри. Вот документ. Я тебя давно уже должен прибить как крысу, все никак не соберусь. То
деньги зарабатываю, то пьянка, то то, то се.
- Как же это так? Я же не данмер. Они же только данмеров убирают. А я же…
- Да что ты затрепетал как курсор оптической мыши, - сказал я. – Же да же. Эй! Ты-же-еще не отбросил
копыта, правда?
Я подошел к Варро и взял его за плечо. Стальной имперский шлем с двумя отростками у рта походил на
двустороннюю телефонную гарнитуру.
- Скажи мне, Ларри, - промолвил я, - на кой черт ты приперся?
- Товарищ Бонд, - произнес Победитель Легиона с оттенком грусти, - я по той же проблеме. Эти парни из
клуба меня совсем достали. Воруют и пьют. Потом опять пьют. Презирают закон, плюют стражникам в лицо.
Натурально насилуют гражданскую общественность. Откровенно, товарищ Бонд, в самый корень. Так не может
дальше продолжаться. Нужно устроить им кровавую баню, а один я не справлюсь.
Его слегка испуганный взгляд говорил о долгих тяжелых раздумьях и ненадежности принятой в результате
раздумий хитроумной концепции урегулирования криминального вопроса. Знавали таких умников, подумал я,
лежат теперь они в других мирах и без одежды.
- И что? – спросил я. - Получится так же, как с Фьолом, да? Сто рублей? Я тогда сам чуть концы не отдал.
- Нет, нет, - ответил Ларриус Варро, освобождаясь от моей руки. – Не получится. У меня с собой подарок
от Императора, драгоценное кольцо. Двенадцать тысяч стоит. Вот.
Он открыл руку. Блеснуло синесветлое кольцо.
- И что? – спросил я.
- Мой друг, капитан Селлус Гравиус, говорит, что все чужеземцы падки до уникальных предметов. А это
кольцо – единственное в своем роде.
Я сложил руки на груди.
- Послушай, Ларри. Если твой друг капитан так чертовски умен, то почему же он так чертовски мертв?
- Э-э… я совсем не то имел….
- Поздно иметь, Ларри, - произнес я и прыгнул на кровать. – Надо будет, так просто заберу. Денег у меня
миллионы, невидимость – закл преотвратный, а для скорости у меня специальная обувь есть. Сапоги
Блондинки с постэффектом. Слыхал про такие?
- Нет, - сказал Победитель Легиона печально. – Что ж… Кстати. Разрешите вопрос?
- Смертельнопоследний?
Коротким движением я откинул голову назад, улыбаясь. Ларриус Варро вздрогнул, но взял себя в руки.
- Что случилось с Арриллом? – спросил он.
- Я ненавижу грибы, - ответил я.
Секунды две он молчал, затем осторожно промолвил:
- Ну, тогда я, наверное, пойду?
- Иди, - сказал я. – Будь здоров.
Ларриус Варро, Победитель Легиона из Форта Лунной Бабочки, повернулся к выходу и поймал спиной один
из моих любимых шариков из моего любимого амулета. Шарик парализовывал на тридцать секунд и травил
морозом каждую единицу времени. Ларриус Варро замер, приподняв левую ногу и вытянув правую руку.
Я поднял с кровати желтодлинный меч и ткнул им в бок Победителю. Звонкосталью клацнул доспех. И тогда
я нахмурился и с приседания порубал Ларриуса Варро на имперские куски. Во всяком случае, мне так
хотелось думать. Он упал и скончался без единого слова. Кольчишко я, конечно, прибрал.
- Подлец, - сказал я сам себе и был прав.
Я крикнул Анасси и попросил ее позвать Фьоргейра, чтобы он совершил вынос тела и сбросил его c обрыва
(победитель все-таки, черт побери, а сам я трупы давно не таскаю), а заодно и посмотрел, не появилась ли
на ближайших горах тень от плато Одай, весьма похожая на упитанного слона.
Ровно в ноль три после полудня появился Фьоргейр.
- Докладываю, хозяин, - сказал он. – Тело сброшено, тень отсутствует.
- Держи вот сто рублей, - сказал я. – Иди. Скажи Анасси, что б запускала следующего клиента.
- Есть!
Он вышел.
С целью укрепить божественный дух свой, я вытащил из внутреннего кармана изящной рубашки бутылек флина
и вспомнил про мой внутренний голос, который молчал всю дорогу.
«Ты чего молчишь всю дорогу?» - спросил я внутрь.
«В молчании, - услышал я глухой ответ, – ты неуязвим».
Я пожал плечами.
- Нибани Маеса, мудрая женщина племени Уршилаку, - возгласила снизу Анасси.
Я поднес руку ко рту и прикоснулся губами к горлышку бутылька. В ту же секунду в кабинете появилась
немного бледная Нибани Маеса, слабо улыбаясь и простирая руки. В качестве доказательства мирного
расположения, наверное.
- Товарищ Бонд, - сказала она. – От имени угнетенного пеплом и порабощенного злом народа я прошу вас
слазить в горы. Это решение всех наших проблем. На денек, честное слово!
Я остолбенел.
Жидкость потекла по подбородку, по шее на изящную рубашку, проникла между пуговиц на живот, покружила
в многочисленных волосах и стекла в левую штанину, в изящную туфлю. Короче, я промок.
Я медленно развернулся к Нибани Маеса, и ни один мускул моего крепкого, натренированного тела
не дрогнул. Я замер, изучая женщину глазами. Если постараться, то в глубине взгляда моего можно
было найти тонкие прозрачные отблески застаревшего отчаяния, превращенного со временем в деградирующую
усталость – испытанное средство на пути к неслабому сдвигу крыши.
- Я не ослышался? – спросил я очень тихо. – Не вскрик ли это клифа на смертном одре?
- Нет, - ответила она и пожевала губами.
- Ты уверена, женщина?
- Да-да. Товарищ Бонд, всего один день! Чего вам стоит?
Тогда я посмотрел на нее сквозь красные блестящие блики своего любимого амулета. Лицо мудрой женщины
племени Уршилаку, по имени Нибани Маеса, приобрело изысканно-печальное выражение, и она вздохнула.
- Знаешь, что это? – спросил я у нее еле слышно, показывая ей оружие.
В глазах Нибани Маеса озадаченно мелькнул мой красный вопрос и, чего-то испугавшись, где-то спрятался.
Нибани Маеса закусила губу.
- Блестящий дорогой амулет, - ответила она невнятно. – Красного цвета.
- Мистейк, - произнес я. – А я не люблю больше двух мистейков подряд.
- Что? – выдохнула она, и мне показалось, что она действительно удивлена.
Я закрыл глаза.
Истинная мудрость заключается не в том, чтобы найти простое решение сложной проблемы, а в том, чтобы
найти способ этой проблемы избежать. Главной ошибкой всех мудрых женщин этого мира было то, что они
всегда шли по первому пути. А как известно, любая трудная задача всегда имеет минимум одно легкое
и простое решение. Неправильное.
Я крепко сжал мой любимый амулет.
Через непродолжительное, но хлопотливое время, ровно в ноль четыре после полудня мой внутренний философ,
по имени Эл, произнес:
- Флюгер прибили намертво, и ветер обреченно дул в указанном направлении.

Изменено: Alexander Fluke, 21-08-2003 в 01:03

Alexander Fluke
Млин, и как всегда я опоздал...

Никуда ты, Dig, не опоздал. Все, что ты увидел - черновые версии,
написанные без какой-либо редакции, AS IS.
Полный окончательный вариант выйдет позже.

Alexander Fluke

Можно маленький совет?

По моему, на мой взгляд, слишком много действия и мало мыслей главного героя, за счет избытка экшина получается как то немоного суховато...Тоесть надо не просто взять и убить, а попутно разбавить это действие мыслями...

Ну это мое субъктивное мнение, не претендующее на правоту.....

sergey_i
Совет правильный, но, к сожалению, у меня даже есть пара
глав, которые я решил не помещать именно по этой причине.
Дело в том, что данный текст не претендует на серьезность и,
скорее, это фарс, а не комедия. Поэтому я думаю, что замедление
темпа в экшене будет как раз являться помехой.
А советы я люблю.
Они позволяют посмотреть на себя как бы изнутри зеркала
(прошу не путать "увидеть в зеркале").

Кстати, ты не заметил разницу между четными и нечетными главами?
Может быть, поэтому в четных главах главгерой так мало думает?
Точно знаю, что в последней главе все встанет на свои места.
Общей целостности текст не потеряет.

p.s. у тебя есть какие-нибудь свои худтексты почитать?

Изменено: Alexander Fluke, 19-08-2003 в 05:15

Глава 9. Костлявый запах цвета пожилого лимона

«Нас не сломать, мы крепкие парни, нам все по… э-э… плечу, и даже два раза подряд», - напевал я тихонько песню,
когда стоял в очереди записывающихся гильдейцами к ворам в клубе «Южная Стена», что в Балморе. Передо мной
топтался пучеглазый низкий паренек, по имени Аратор. Он что-то бормотал, посвистывая, а иногда оборачивался
и внимательно смотрел мне в живот.
- Ну, скоро там? – спросил я у него в один из оборотов.
- Я не могу, - ответил он тонким голосом.
- Тогда чего расстоялся? Отойди и не отсвечивай.
- Нет-нет, я все-таки здесь работаю. Не хотите потренироваться?
- А, черт! – сказал я и сдвинул его в сторону.
Я пробрался за угол в поисках главного по грабежам и разбою, и вдруг встретился с некоей Хабаси Сладкоголосой.
Она была в дивном панцирном доспехе, без обуви и с хвостом. Она была кошкой с плоской мордой и непривычно
живым взглядом. А длинные когти ее пушистых лап напомнили мне одного мужика из людей-икс.
- Незнакомый запах, - нараспев сказала она, когда я пытался проникнуть мимо.
- Так это, - произнес я. – У вас тут в городе дефицит зубной пасты. Нигде не нашел.
- Нельзя найти то, чего нет.
- Да что ты говоришь…. Ты есть кто такая?
- Тот, кто объясняет тебе, как обстоят дела, - ответила Хабаси.
- Вот как, - сказал я.
«Тоже о-го-го, - произнес изнутри Эл. – Веско отвечено. Узнай, кто она и чем занимается».
«Окей».
Я помолчал, подбирая слова, опасливо оглянулся и спросил:
- Мне не хочется проявлять излишнее любопытство, но я позволю себе то малое количество уважительных слов
в адрес вашей непременно светлой личности, дабы удостовериться в верности мимолетной вспышки предположения,
что вы знаменитый охотник на крабов?
- Нет.
- На скрибов?
- Нет.
- На клифов?
- И не на них.
- Стреляете вьючных гуаров?
- И не гуаров, и не вьючных.
Мои познания местной фауны иссякли, и я озадаченно помолчал.
«Кролики», - сказал Эл.
- А вы, случайно, не на кроликов охотитесь? – спросил я.
- Я не охотник, - сказала Хабаси, принюхиваясь.
Я непроизвольно забегал глазами от череды пронзительных мыслей, открывающихся перспектив импровизации,
цветных ассоциаций и приступа какой-то детской неожиданности.
- О, тогда вы, наверное, кузнец, – сказал я.
- Нет.
- Рыбачите?
- Нет.
- Взимаете подоходный налог?
- Не взимаю.
- Играете на скрипке?
- Нет.
- По всей вероятности, вы местный целитель?
- Не целитель.
- Странствующий монах?
- И не монах тоже.
- В качестве потенциальной возможности, допускаю, что вы просто так в этом месте?
- Не просто так.
Я заулыбался, глупой улыбкой своей, олицетворяя лжеинтеллектуальный хаос разума. Хабаси незаметным движением
повернулась ко мне вполоборота, и мне ничего не оставалось сделать, как впиться взглядом в ее плоский и
безупречно-тигровый профиль.
«Она тунеядец, - сказал Эл. – Истый тунеядец. Будь осторожен. Все тунеядцы – чрезвычайно опасные и скользкие
типы. В условиях, подходящих для деятельности тунеядца, рождается…»
«Помолчи».
- Может быть, вы работаете по найму? – спросил я снова.
- Никогда этим не занималась, - сказала Хабаси и зевнула.
- Управляете питейным заведением?
- Нет, конечно.
- Я догадался. Вы - владелец акций сахарного синдиката.
- Не он.
- Товаровед?
- Нет.
- Работаете на дядю?
- Не работаю.
- Продаете стальные стрелы для измерения расстояний между пещерами?
- Не интересуюсь ни стрелами, ни пещерами.
- Проводите эмпирические исследования соотношений градуса и синоптических сил природы в конфликте неба и земли?
- Чего? Нет.
- Инспектируете строительство нижней части мостов?
- Господи! Нет.
- Вы приезжая актриса? Адвокат? Кошка, которая гуляет сама по себе? Торгуете средством для укрепления ресниц?
Или вы не из местных, так же как я?
- Все мимо.
- Ну тогда, клянусь несравненной Бетти, черт ее подери, я не знаю! – вскричал я в полной растерянности и
широко развел руки в стороны. – Вы можете быть кем угодно, но даже этого я не смогу узнать, потому что времени
всех моих единственных жизней не хватит для выяснения истинных причин очевидного нежелания открыть секрет
вашей профессиональной деятельности!
Хабаси Сладкоголосая не обратила внимания на мое яркоярое высказывание, я лишь пошевелила хвостом. Я стоял
перед ней как сиротливый надгробный крест, и в сердце моем отдаленно звучала похоронная музыка. Рассудок
отправлялся в последний путь.
Но нас не сломать, мы крепкие парни. И я опустил руки и выжил.
Эл произнес: «Ты близок был к расколотому «я» в тисках души, истерзанной словами, но песня кончилась твоя -
теперь пляши, в роскошном танце раскрывая сущность бесспорной необходимости синаптического примирения двух
полушариев мозга».
«Чего… Чего ты сказал?»
«Да так».
Внезапно Хабаси Сладкоголосая показала мне свою спину. Я инстинктивно дернул ее за хвост и в испуге засунул
руки в карманы. Нащупал в правом дырку и успокоился. В это время Хабаси снова повернулась ко мне мордой.
- Я главный грабитель в этом городе, - сказала она. – Учредитель и генеральный директор местной Гильдии воров.
У нас не принято задавать много вопросов.
- Знаю, - сказал я.
- Желаешь вступить?
- Я согласен быть вашим гильдейцем, - произнес я, - при одном условии. Первое: никакого горького берега.
Второе: никаких грибов.
- Бриллианты пойдут?
- Пойдут, - натянуто сказал я.
- Ты принят в Гильдию воров, мой юный друг. Ты теперь – Лягуха.
- Ля-кто? – спросил я. – Ля-кто?
«Лягуха, - сказал Эл. – Ляг в ухо, как ассиметричный дуализм слова».
«Ты чего-то разошелся, Элли, а ну-ка заткнись».
- Блин, у магов поприятней фамилии, - сказал я Хабаси.
- Выбор не за тобой, - сказала она. – А за нашими ребятами из Гильдии в Одинес. Вот твое первое задание: пойди
и найди мне бриллиант. Любой. Уточняю: любой. У алхимика Налькирии Вай Хэвен есть, например, штучки три. Но
мне нужен один, тот, что в середине, просек? Кру-гом!
- Есть, - сказал я глухо и, щелкнув пятками по-военному, среагировал на команду.
- Вперед, - услышал я за спиной голос. – Не найдешь бриллиант, можешь сразу пойти и сброситься с крыши
особняка Совета Хлаалу.
- Ноу проблем, - сказал я, и было неясно, то ли я про брюлик так сказал, то ли про сброс.
Так я записался в Гильдию воров, что в Балморе, Калдере и где только, оказывается, ее нет. Я вышел из трактира
«Южная Стена» с больными пятками и сказал вслух вечернему последождливому солнцу:
- Не хочу я идти за этим бриллиантом к этой Хэвен.
Подумал и добавил:
- Далеко.
Поэтому свернул налево и вышел к реке, почесать репу. Почесал. Солнце висело над горами как абстрагированный
от времени теннисный шарик. По другую сторону реки неприкаянно бродил ящер. Только я собрался зайти в первый
попавшийся дом, пошарить там по ювелирному случаю, вдруг что-то произошло. Местность передо мной дрогнула и
заиграла темными красками как при качественно пойманном ударе в лоб, и я увидел короткое толстое белое копье,
указывающее влево вверх.
Оно дрожало.
Черт меня подери, но я оказался на луне. Вся поверхность ее была заставлена разноцветными значками.
- О-па-блин-на! – сказал я весело. – Какой каверзный ход. Эл, вызывай нашу девушку.
«Да подожди ты с богами, - пробормотал он. – Потом разберемся. Сам не ожидал. Сейчас посмотрю распределение
памяти, сниму пару лишних процессов, может быть, выставлю более высокий приоритет… в общем, возверну статус кво,
а потом уже разберемся. Ждите-с».
«Окей», - сказал я.
Побродил между значков, споткнулся о какой-то ящик. Ради интереса и в силу устойчивой привычки заглянул в него,
выискивая односторонние рубли. Обнаружил ворох потрепанных бумаг и горестно повздыхал. Сквозь дырку в кармане
разгладил редкую шерсть на ноге.
«Готово, - сказал Эл. – Поехали».
«Нас не сломать, мы крепкие парни, нам все по… э-э… плечу», - напевал я песенку, дожидаясь своей очереди. Передо
мной стоял пучеглазый низкий паренек, по имени Аратор. Он что-то бормотал, посвистывая, а иногда оборачивался
и внимательно смотрел мне в живот.
- Ну, скоро там? – спросил я у него в один из оборотов.
- Я не могу, - ответил он тонким голосом.
- Тогда чего рассто….
«Эл, это что за хрень?» - спросил я пораженно.
«Не мычи, так надо».
«Так я был… где?»
«В винде», - процедил Эл сквозь зубы.
Так я посетил реальный мир. Если говорить чистосердечно, позже я не раз попадал на луну, реже в какой-то яркий
зеленый лес, но больше всего мне понравилось, когда я выпал на грудь настоящей блондинки. Она возлежала на
идеально чистой бордового цвета перине. Ящик с ворохом потрепанных бумаг эффектно прикрывал ее настоящую
блондинскость. Так-то. Реальный мир был далек от совершенства, но тоже имел своего бога. Я слышал, его
фамилия напоминает то ли двери, то ли ворота. Не суть важно.
А сейчас я вновь стоял у реки, почесывая репу. На лысине в месте расчеса образовалось пунцовое по краям
углубление.
- Не хочу за бриллиантом к этой Хэвен, - сказал я. – Далеко.
И быстро зашел в первый попавшийся дом, не обращая внимания на табличку с именем в дверях. Скудно обставленное
жилище напомнило мне внутренность ящиков, что в обилии раскиданы по улицам города: пустые горшки и кувшины.
«А мне, - сказал Эл, - квартиру, которую я снимал в прошлом году».
- Что тебе нужно? – прохрипел справа старческий женский голос.
Я вздрогнул и, не поворачиваясь, ответил:
- Сто тысяч рублей в мелких немеченых монетах, огромный дворец в латиноамериканской республике с теннисным
кортом и видом из окна на спокойное море, двадцать семь танцовщиц и безупречное здоровье. А еще чтобы
не было дождя.
Мне показалось, что где-то вкралась обидная ошибка и я, досконально продумав свое светлое будущее, сказал:
- Сто десять тысяч рублей.
«Ба-а, - произнес Эл. – Ба-а».
«Я их уже заказал, - промолвил я, морща лоб, - раз, два, три… э-э… двадцать семь штук».
«Ай си», - сказал Эл.
После чего я убрал правое плечо за спину и, таким образом, очутился лицом перед приятной внешности женщиной,
данмером по имени Драрэйн Телас. Ее гладкое лицо и умный взгляд никак не соотвествовали древнему голосу.
Волосы цвета пены свежего пива зачесаны назад и собраны в пучок. Тонкая шея. Яркие васильковые серьги
в опрятносерых ушах.
- Вот, - сказал я, - что мне нужно. Не сейчас, конечно, можно и потом. Например, завтра к восходу. Вас устроит
этот непритязательный срок?
- Могу я что-нибудь для тебя сделать?
- Черт! Ты что, окончательно глухая?
- Да, - ответила Драрэйн Телас и отвернулась, хлопнув пучком волос мне по носу.
Я чихнул, сказал «ну и нахм» и полез осматривать квартиру в поисках ювелирых изделий. От скуки посчитал горшки,
бутылки и кувшины. Ровно двадцать семь. Надо же. Потом посмотрел, что лежит в углу, в холщовых мешках и корзинах.
Соленый рис, дреугский воск и двадцать пять подушек. Надо же, подумал я. Но воск меня заинтересовал.
«Сто рублей, - сказал я про себя. – Беру».
«Брюлики ищи, - произнес Эл. – Или грибы. А не воск».
Вместо этого я нашел дверь в комнату и открыл ее. Зря, честно сказать, открыл.
Меня атаковала такая здоровенная крыса, что если бы не раскаченная на ближайших горах прыгучесть, я сразу бы
отправился в вечность. Но я вспомнил как уворачивался от выстрелов парня с последнего уровня третьего квейка,
и бодро прыгнул в сторону, на руки Драрэйн Телас.
- Чужеземец, - сказала она.
- Собственной персоной, - сказал я, и с криком «Нам все по плечу два раза подряд!» соскочил с рук, бросаясь
в смертельный бой, вытаскивая из другого мира любимый длинный нож.
Когда с крысой было покончено, и я прикрыл за собой дверь в комнату, Эл произнес:
«Из тридцати пяти осталось восемь. Ты все-таки доберись как-нибудь до Налькирии».
«Ладно», - ответил я и украл из ближайшего сундучка монету номиналом в пятнадцать рублей. Драрэйн Телас
безразлично отнеслась к разграблению ее личных покоев.
- Ну, - сказал я ей на выходе, - я пошел. Скучновато тут. Бриллиантов нет. Грибов нет.
- А как же две крысы на втором этаже? – спросила она удивленно. – Они жрут мои подушки.
- Поверь мне, дорогуша, на подушки твои им откровенно плевать.
Она промолчала, но вроде бы не обиделась. Я вышел.
У Налькирии Вай Хэвен, проникнув в домик через второй этаж, я вскрыл сундучок, запертый на двадцать пять раз,
с первого раза. Там, как и говорила Хабаси, лежали три бриллианта. Они были похожи на местные деньги, только
крупнее и не зеленые. Средний бриллиант я зажал в правой руке, а два других пошел продавать Налькирии Вай
Хэвен. Мысль была такая: я продаю ей бриллианты и дреугский воск («Все-таки спер», - сказал Эл), покупаю
пузырек восстановления здоровья и, сияющий от успеха, возвращаюсь к Хабаси Сладкоголосой. Глупая, конечно,
была мысль, но откуда мне было это знать? Улыбаясь своей незаменимой смекалке и непревзойденному уму,
я спустился по лестнице, поздоровался со стражником и предстал во всей своей красе перед Налькирией Вай Хэвен,
альтмеркой в полном расцвете женственных форм.
- Пора бы тебе одеться поприличней, - сказала она. – Разгуливаешь как без определенного места жительства.
От такой бешеной правды у меня потемнело в глазах, но я сдержался.
- Согласен, - сказал я. – Но когда-нибудь ты будешь визжать от восторга. А пока что вот тебе дреугский воск и
два крупных бриллианта, найденных мной в темных опасных трюмах заживо погребенных торговых кораблей.
Налькирия Вай Хэвен моргнула, посмотрела на драгоценности и промолвила:
- Эти бриллианты – мои. Стража!
«О-па», - сказал Эл.
Краем глаза я заметил, как стражник стартанул в мою сторону. Не успел я, как следует набрать в грудь воздуха,
чтобы произнести пару-тройку шикарных заклинаний, как он закрыл мне рот своей рукой и сказал:
- Вот ты и попался, Джеймс Бонд. Ты нарушил закон. Варианта три, все правильные: штраф, тюрьма или смерть.
Что скажешь, ворюга?
- Следи за базаром, - глухо ответил я из-за ладони. – Я злопамятный.
- Кто ты такой так говорить?
- Я тот, кто объясняет тебе, как обстоят дела, - произнес я нетленно, и постарался укусить его за палец. – Нас
не сломать, мы крепкие парни.
- Ну да, конечно... - усмехнулся стражник, или мне так показалось – шлем был закрыт. – Я рекомендую тебе тюрьму.
А что выбираешь ты?
- Смерть, - сказал я, соображая, что он не успеет выхватить меч, как я уже успею выскользнуть
за дверь. – Смерть – мое второе имя.
Так мной были сказаны вторые пророческие слова.
Стражник отпустил меня и, как я и догадался, полез за мечом, бряцая многочисленным частями желтого костяного
доспеха. Долго лез. Я два раза выходил и заходил. Затем исчез совсем.
Я лишился двух бриллиантов, и цена за мою голову составила двести пятьдесят рублей. На самое идиотское было
в том, как я узнал позже, что я больше не смогу продавать Налькирии Вай Хэвен бриллианты. Любые.
Уточняю: любые. Налькирия Вай Хэвен оказалась не альтмером, а жуткой скрягой, и все бриллианты этого мира
были ее. В довесок концентрированному идиотизму местных я добавил зацикленный кретинизм и острую форму
коричневой паранойи.
Я вернулся в Гильдию воров, споткнулся об Аратора, надавал ему щелбанов и, вспотевший, добрался, наконец,
до Хабаси Сладкоголосой.
- Желаете вступить в гильдию? – спросила она.
- А ты инспектируешь строительство мостов? – спросил я в ответ. – Вот твой чертов бриллиант и чего мне теперь
делать со штрафом за мою голову, черт его подери?
Хабаси Сладкоголосая, забирая бриллиант, ответила:
- По поводу штрафа спроси у… - и выдала мне такой длинный список специалистов по решению уголовных проблем,
что я как не силился их запомнить, так и не смог.
- Я вижу, малыш, тебя немного поломали, - добавила она с улыбкой на устах.
- Это неправда, - обиженно соврал я. – Мы крепкие парни.
- Ну-ну, - сказала Хабаси. – Готов к заданию?
- Встретимся через вечность, - сказал я и, кусая от обиды губы, поплелся на выход.
Поставил еще один щелбан Аратору. Тот сказал:
- Чем я могу вам помочь?
Я вздохнул. Тотальные идиоты, честное слово.
«Дружище, - произнес Эл. – Да не грусти, какие твое годы, опасность позади…»
«А впереди одни уроды», - сказал я.
Через несколько минут или в чем они тут меряют время, заливая оскорбление разбавленым шейном в трактире
«Восемь тарелок», я долго думал и, долго думая, в конце концов, придумал окончательный вариант моего
победного марша.
По-новому она звучала так:
- Нас не сломать, мы крепкие парни, нам все по плечу, кроме стражников в желтом.
И так оно и было до тех пор, пока я не научился подлому и низкому (в буквальном смысле) приему заходить со спины.

Изменено: Alexander Fluke, 19-08-2003 в 05:04

Alexander Fluke

Кстати, ты не заметил разницу между четными и нечетными главами?

Если честно то я не заметил, что они у тебя нумеруютси... Меня как то больше заинтересовало содержимое, нежели нумерование этого содержимого

Точно знаю, что в последней главе все встанет на свои места.
Общей целостности текст не потеряет.

Ну он и сейчас достаточно целостен. Логика вполне прослеживается.

Поэтому я думаю, что замедление
темпа в экшене будет как раз являться помехой.

Я не имею ввиду размышлений по поводу жизни, смерти и бога, а только, так - легкое колыхание мысли как причины действия.


p.s. у тебя есть какие-нибудь свои худтексты почитать?
Есть, но они так - слегка посредственны....

Глава 10. Играй, невеселая песня моя

Не все знают, что доброго старого Майка Лжеца убил я, сильнейшим ударом лопаты в челюсть. По правде говоря,
этого не знает никто: ни мой внутренний голос, потому что к тому времени он уже был мертв, ни моя девушка-бог,
потому что к тому времени я уже потерял веру.
Старина Майк был котом пожилого возраста, когда я совсем не случайно заявился на его остров к востоку от
Дагон Фела.
Это откровенное событие произошло в двадцать седьмой день месяца заката, через сто четыре дня после
задокументированного покапожатия Сокуциуса Эргаллы, месяц спустя после пресс-конференции в Вивеке по поводу
исчезновения гномов, и на следующее утро после того, как я отказался разруливать ситуацию в Морнхолде, отрекся
от дурацкой божественности и вычеркнул из потрескавшегося от дождей паспорта лживую фамилию Неревар.
Старина Майк был грустным седым хаджитом в коловианской шапке и без штиблет, когда я подошел к нему и устало
спросил, какого рожна он делает вдали от цивилизации, на этом чертовом осколке скалы, что с высоты облаков
похож на голову утомленного ненастьем жирафа.
- Я рыбачу, - ответил мне Майк.
Так он ответил мне, отряхивая рукав дорогой рубашки от несуществующей пыли, поднимая проницательный взгляд,
всматриваясь в мое лицо. Небольшой бледно-серый стульчик, пронизанный длинной удочкой, стоял неподалеку.
Ведра с плескающейся рыбой я не заметил.
Старина Майк был лжецом в самом совершенном смысле этого слова.
Он хотел рассказать мне о говорящем крабе, но я сказал, что бешеный краб сыграл в ящик ночью двадцатого дня
месяца огня. Он хотел рассказать мне о загадочном исчезновении гномов, и я сказал ему, что ныне эта древняя
история не интересует уже никого. Он намекнул на разрушенное святилище Боэты, употребив броское «весьма
концептуально», но я рассмеялся в его пышные усы и продемонстрировал желтодлинный меч. Он попытался рассказать
мне о голых личах, драконах, вершарках и лошадях, но жестом я остановил его водопад слов. Тогда он попытался
использовать свой главный козырь – сведения про сетевую игру, упоминая аргонианина Им-Лита и норда Рольфа
Юбера, которые могут присоединиться ко мне в опасных путешествиях. Но и это не произвело на меня впечатления
по вполне объективной причине – я всегда оставался самим собой и был сам за себя.
Старина Майк совершил десять лживых попыток бесстыдно сказать правду, но зря.
И тогда мы поговорили на равных.
- Майк, - сказал я. – Вижу, знаешь ты многое, и знание твое распространяется широко за пределы этого мира,
пусть красный пепел будет ему пухом. Но тебе нечего терять и, быть может, с помощью неожиданного просветления
и вот этого инструмента, ты откроешь мне сокровенные тайны и растолкуешь пару-тройку вещей?
- Валяй, - ответил Майк.
Тон прозвучавшего в диссонанс лаконичного ответа сразу придал нашей беседе расслабленный характер. Я начал
задавать лукавые вопросы, и Майк приподнялся на лапах, и поведал мне то, чего я никогда бы не познал,
не прихвати с собой плоскую как стекло лопату.
Он поведал мне самую лучшую в мире ложь, беспрецедентное, искреннее вранье.
Я узнал, что кривой на один глаз сизолицый парень по имени Джиб, который вынудил меня произнести первые слова
и выцарапать из подворотни разлагающегося подсознания банальное имя, так и не был отпущен на волю, но
корабль-тюрьма разбился о скалы Хай Рока, и Джиб чудом остался жив, и добрался до Даггерфола, и подрабатывал
замом надсмотрщика за рабами, пока не устал от разбавленного вина и не прыгнул с утеса на рваные камни
в пятый день месяца заката. Его последним словом-вздохом, сказал Майк, было «Окей, би карефул, Джиб».
Я промолвил:
- В этот день разбогатевшие жители Вивека глотали зеленый яд, со счастливой улыбкой падали на колени и,
вскинув руки, закрывали глаза, чтобы открыть их на небесах.
- Да, но слушай же дальше, - сказал Майк.
И я узнал, что аболиционисты, жрецы-отступники, опровергавшие учение Трибунала, на самом деле были единственными
людьми, кто стремился провозгласить настоящую правду, правду с большой буквы, ту самую правду, с помощью
которой любой чужеземец сразу бы определял свое место в мире и, не жертвуя ничем, выбирал собственную степень
свободы. Но алчное веление богов было чрезмерно, и отступники лишились возможности исполнить свой долг – им
вырезали пласты ассоциативной памяти, там, где хранилась драгоценная для чужеземцев правда. Боги искали игрушку,
сказал Майк, и каждый раз им это удавалось снова и снова. Всякому новому пришельцу была суждена долгая и
нудная роль смешной марионетки. Только ты, сказал Майк, смог разорвать веревки принуждения и достигнуть
апофеоза свободы.
- Тем не менее, - сказал я, - было на порядок тоскливей.
- Да, но слушай же дальше, - сказал Майк.
И я узнал, что пресловутому пророчеству, которым бредили коренные жители острова, не суждено было претвориться
в жизнь, сколько бы чужеземцев не прибывали на остров, сколько бы они не шастали по горами, сколько бы горы
не изрыгали из себя шумные пепельные ветра. Ничего бы не изменилось ни в одном, ни в другом случае. Майк
сказал мне, что я был первым, тем неведомым странником, кто пошел наперекор высшим богам, кто с самого начала
выбрал другой путь; путь не-воплощения, смертноносный путь искателя истины, но не нашедший ее.
- Это я и так знаю, – сказал я. – Ибо подобному мне не будет уже никогда.
Майк открыл свою кошачью пасть, чтобы продолжить, но я прервал его.
- Достаточно, - сказал я. – Ответь мне кратко на последний вопрос. Лично ты, веришь?
И старина Майк промолчал.
Внезапно небо сверкнуло и затянулось безнадежными тучами, и первые редкие капли дождя проткнули пространство
между нами. Окружащая островок темно-синяя вода вколыхнулась мягкими кружочками волн, и блестящий от вспышки
молнии раскат грома заполнил все вокруг. Острыми иглами одиночества открылась рана в сердце моем, и лицо мое
побледнело.
И тогда я произнес:
- Что ж, Майк. Я завершу это грязномокрое дело. Собственным маленьким лживым мирком ты полноправно
олицетворяешь ненавистного мне бога. Я хотел ему верить, и я ему верил, но потерял веру. А этого никому
нельзя простить. Я придерживаюсь мнения, что ты понимаешь значение своей роли в истории этого чертовой страны.
И вот сейчас пришло время стереть тебя из мыслей господних. Ты готов ответить за грехи бога? Как известно,
истина – четное число, зло – нечет, а смерть – конечная остановка. Ты готов?
- Удивительна жизнь в наши времена, - ответил Майк и потушил свой взгляд. – Да, Эл, готов.
Я кивнул.
Не все знают, что убил я его сильнейшим ударом лопаты в челюсть. По правде говоря, этого не знает никто.
К тому времени, когда я не случайно появился на его клочке суши к востоку от Дагон Фел, мой путь был отмечен
трупами общим числом примерно двадцать семь сотен. Штраф за мою голову превысил два миллиона рублей. Каждый
имеющий настоящее имя, обитатель провинции Морровинд, в которой, по воле богов и благодаря хорошей рекламной
компании, я очутился как будущий спаситель, а покидаю как злодей всех времен и народов, ко дню
двадцать седьмому месяца заката, каждый из них был весьма и весьма мертв.
За сто четыре дня остров по численности населения стал равен запасу слову новорожденного ребенка. Стал никому
не нужен как сморщенный листок некачественной бумаги. За сто четыре дня я отформатировал этот остров
к чертям собаческим.
Только один из аборигенов остался жив. Его имя не звучало на этих страницах, но я уверен, все знают,
о ком идет речь.
В общем, я закончил все свои дела и стремительно взлетел вверх, используя самое мощное заклинание из возможных.
При скорости в три сотни условных единиц я скрылся в тумане черных облаков уже через несколько секунд,
поднимаясь спиралью между струй. Дождливым ветром меня отнесло далеко вглубь острова. А после того, как
эффект левитации прекратил свое действие, я сунул руки в карманы и улыбнулся.
Мы с Джибом были единственными, кто не зависел от бога.
Перед тем, как с жутким щелкающим звуком удариться о зеленую равнину Грэйсленда и уже навсегда предаться
вечности и увидеть подлинный, живой мир, я успел произнести последнюю маленькую фразу. Острый язык
и меткое словцо всегда были моим пороком, моей судьбой и моим наказанием. Перед тем как расплющиться
о землю как наполненный водой воздушный шарик, я сказал сам себе в абсолютную пустоту души:
- Реальность, мой друг, есть состояние сознания, вызванное недостатком алкоголя. И добро пожаловать на свободу.
А на следующий день я завязал.

Alexander Fluke

Тут я громко хлопаю в ладоши и утираю слезу умиления
Нет - правда Очень Здорово получилось.....

Thanx, sergey_i.

Начал за здравие, кончил за упокой - вот постназвание этому тексту.
Ты когда-нибудь пробовал нетрезвым в Морровинд играть? Мерзкое занятие...
Вот с сигаретой из специальных ингредиентов - милое дело.
А алкоголь одно неудобство доставляет.
Но тем не менее, как говаривал главный герой, есть плюсы.
Например, откровенный несдерживаемый мат из-за стаи клифов за спиной...

Знаешь, что меня больше всего разочаровало в игре? Момент истины.
Сверкая двемерской перчаткой, с тяжелым молотком в руке, я добрался до сердца.
Поблескивая, сердце манило вдарить по нему с чувством глубокого удовлетворения.
Главный злодей как личность меня не вообще интересовал. Я его в лаву столкнул.
Тяпнул по сердцу. Все порушилось. Я отметил это событие десятой банкой "Old Miller".
Покружил как коршун над большеголовым злодеем. Тяпнул и по нему в итоге. Он умер.
Выдали колечко. (Я его потом продал Драласе Нитрион - она у меня
главная скупщица одежды с хитрыми названиями, чтобы квестовую вещь не прощелкать).
Сделал Азуре ручкой: "See you".
Внимание, Элвис вышел из здания...
Ба! Призрачный забор исчез! Как здорово! Но...
Гады остались? Остались. Респаунятся? За милую душу. Пепельный шторм исчез? Нет.
ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?!!!

Спустя четыре месяца в повторный заход я сделал ставку на оверкил. Назвался Бондом.
Скучновато по началу было, поэтому константой веселья служило пиво. Точнее, много пива.
После двадцатого уровня я уже скакал по горам как заправский кенгуру. Любимый способ
убийства - сверху в голову голдбрэндом.
Когда добрался до Дивайта Фира, а он у нас самый крутой дядя - 65-й уровень,
мне уже так опостылело ползать в полуприседе и тыкать мечом в спины, что я набрал
всяких "читерских" артефактов и начал крушил всех подряд, без разбору.
Стражники умирали тысячами. Надоело через два часа.
ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?!!!

В конце концов, в порыве пьяной ярости я написал первую главу.
Думал, что будет еще штуки четыре, не больше, получилось - десять.

Тебе какая больше понравилась с точки зрения вопроса "раскройте тему"?

Гады остались? Остались. Респаунятся? За милую душу. Пепельный шторм исчез? Нет.
ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?!!!

Там же по завершении сюжета тебе таки сказали, что еще много злобных тварей осталось в мире и теперь ты как Самый Главный Начальник должен их ВСЕХ порешить.

Вас сошлют в Сибирь, убирать снег... весь...

А насет штормов - вулкан все-таки...

Тебе какая больше понравилась с точки зрения вопроса "раскройте тему"?
Не знаю как насчет раскрытия темы, но мне понравилась -
"Глава 7. По грибы, крадучись, напролом сквозь ложь и смерть" Наверное волшебное слово Грибы подействовало и "Глава 9. Костлявый запах цвета пожилого лимона"
Вот Глава 8 если честно на мой взгляд получилась немного суховатой...
Все остальные на уровне - отличном уровне.

Ты когда-нибудь пробовал нетрезвым в Морровинд играть? Мерзкое занятие...
Не в Моррик не пробовал, отлично играл в Tie Fighter - те миссии которые не мог пройти - пролетались на ура и простой счет "Раз-Два-Три"
Самое поганое, то что в Моррике вырубить всех не получится, не понятно как но стража респанится...Или они относятся к разряду - дикой фауны Их вырубил они появились...

Гады остались? Остались. Респаунятся? За милую душу. Пепельный шторм исчез? Нет.
Ну "гады" меня не удивили, но вот поганый шторм меня огорчил, я думал ну все, хоть этих дебильных завываний не будет, стерпеть "скальных наездников" я еще могу, но Шторм + эти гады - очень жестокое испытание для моих нервов и слуха...

А к сердцу я подходил с мыслями, "Если уж не получилось составить компанию Даготу, почему мне никто не сказал как стать богом?"

Дивайта Фира
А этого чувака я мочил высоко паря в воздухе и лупя по бошке посохом Трибониуса

Вообще основной квест я начал проходить када мне стукнул 52 уровень...

Думал, что будет еще штуки четыре, не больше, получилось - десять.
И это есть гуд

P.S.
Если есть желание могу выслать немного своего худ. текста ...

MonsterWheel
Вулкан надо было заморозить И водить экскурсию на места боевой славы
Нафига они мне этим скрежетом колонки со звуковой картой напрягают

MonsterWheel
Респаун - вот что мне не понравилось больше всего. Их что теперь, решить до конца своих дней?
А насет штормов - вулкан все-таки...
Согласись, кайфа было бы больше, если бы они исчезли...

sergey_I
Мне самому восьмая не нравится - в конце как-то все скомкано.
А может, проблема в том, что главгерой появляется только
в середине повествования (я, честно сказать, первый раз
экспериментировал с этим - полглавы - от третьего лица,
полглавы - от первого).
Я ее переписываю, в данный момент.
Вообще, оконч. вариант будет немного другим.
А седьмая и девятая - это лучшие, по-моему.
Могу подсказать список авторов, откуда я брал цитаты. Шикарное чтиво

Если есть желание могу выслать немного своего худ. текста ...
Давай (mcalt-mail-ru).